Учительница младших классов задаёт каверзный вопрос: каков ваш любимый предмет. Саня, мой сосед по парте, во всё время опроса корчит рожу сидящим сзади девчонкам. Людмила Анатольевна подходит и поворачивает его голову куда надо.
— Саша, — спрашивает она, сдерживая то-ли гнев, то-ли улыбку, — а тебе что нравится больше всего?
— Я люблю пение, рисование, Олю Борисову и труд! — отчеканил «напарник».
Так случаются первые уроки четкости собственных чувств.
Один наш теннисный товарищ, назовем его Вася, любит горный туризм, велосипеды, автогонки, настольные игры, волейбол, радиоориентирование и попиздеть. Ну и теннис, понятно, тоже. Причем всё это у него получается преофигительно. Однажды он пропал на два месяца. Мы, кортообитатели, жутко соскучились по его «ла-ла-ла-ла». И вот Василий вернулся и много, в красках поведал о том, как боролся с той жизнью, в которой одна рука все время загипсована. Обычных людей такие рассказы впечатляют. Но только не Никиту.
— Слабак! — Никита оборвал Васино повествование словно бумагу в туалете. И поведал свою историю.
***
Для шестилетнего Никиты дедушка был источником первичных знаний о спорте, войнах и некогда жившей на свете бабуле. От него же внук получил первую в своей початой жизни ракетку. Пинг-понговскую. С одной стороны гладкую, с другой — всю в гармоничных пупырышках. Между ними было весьма удобно прорисовывать шариковой ручкой некое подобие личного графити. Латинскими трехмерными буквами: “50 cents”, наприимер…
Однажды дедушка не смог встать с кровати. Его увезли в больницу. Потом привезли обратно. Он лежал много дней и по все возрастающей внятности его рассказов можно было судить о том, что паралич медленно, но верно отступает. Когда дед первый раз поднялся, правая сторона его тела осталась предательски непослушной. В тот момент Никита познал от него ещё и многоэтажку русской брани.
Особенно крепкие «твоимати» доставались руке-недвижимости. Правша от рождения, дед поначалу даже хохмил над своим недугом. Но недели сшивались в месяцы, а рука всё не «оживала». Дед приуныл. Внук с удовольствием помогал ему надевать носки, завязывать шнурки и особенно спешил щелкнуть красивой довоенной зажигалкой-пистолетом «Баку» стилизованной под дамский пистолетик. Поджигал ею сигарету и видел как довольные глаза дедули зажмуривались от первой затяжки так, что по фактуре сравнивались с остальными морщинами на его лице. Потом, когда папироса уменьшалась до одной трети, взгляд его мрачнел. Горло тихонечко кашляло. Левая рука стряхивала пепел куда угодно — только не в сочинскую ракушку.
Внезапно Никите в голову пришла великолепная идея. Он твердо решил убедить деда в том, что «левша» и «правша» — это всё «выдуманности». Прочитывая дедушкины книги, Ник натолкнулся на заметку про амбидекстрию. Оказалось, что можно не только родиться, но и натренироваться развитию обеих рук. Да так, что они обе станут вполне себе ведущими. Как минимум, можно наблатыкать левую и показать деду: я могу, а значит и ты сможешь. В заметке еще говорилось, что люди с амбидекстрией часто очень талантливы. То есть, в любом случае Никита не в накладе!
И начались ежедневные тайные занятия. Никита в общем-то неплохо играл уже правой. Мальчишки, увидев как он пыкается левой, ржали так, что прибегали соседние дворы. Спасли его девчонки. С ними никто не хотел играть. А Никита, дабы раскочегарить «второстепенную руку», готов был сражаться хоть с лысовым чертом.
Через пару месяцев он стал легендой всех дворов в округе. Когда кто-то хвастался тем, что «выиграл у Никиты», знатоки уточняли: «у Никиты левого или у Никиты правого?»
Затем последовало освоение «левого быта». Делать это приходилось в тайне от домашних, чтобы они не испортили ему всю малину насмешками. К тому же, Никита хотел шокировать деда сюрпризом.
Показные выступления были намечены на субботу, после короткого школьного дня. Он прилетит на амбидекстрических крыльях домой, зажжёт дедуле сигарету левой рукой. Ею же нальёт ему чай, насыплет сахару и бросит туда щепотку соли, как дед это любит. Но показать каких высот можно добиться упорными тренировками Никите так и не довелось. Парализованного старика, пока его внук был в школе, снова увезли в больницу…
И обратно не привезли уже никогда.
От эксперимента детства остался один многослойный осадок, в котором был и приятный оттенок тоже. Никита понял, что если чего-то сильно захотеть, и если это зависит ТОЛЬКО от тебя самого, то вперед.
Сегодня он играет с нами в большой теннис обеими руками. Ник сам ведет рейтинг наших успехов в Гугл Таблицах. И ему единственному среди нас соответствуют сразу две записи: «Никита П» и «Никита Л». Но, если честно, у «правого» все-таки рейтинг повыше:)
***
Все это пишется, как обычно, перед работой, в электричке-экспрессе. Прибывая каждое буднее утро на столичный вокзал, мы как бы снова и снова покоряем эту Москву очередным «днём сурка». Тысячи завоевателей, наступая на чемоданы и самокаты друг друга, ломятся к турникетам. А я из последнего вагона иду спокойно, пропустив всех вперед. Потому что знаю: скоро платформа опустеет и я, как обычно, в любую погоду, обгоню, поздоровавшись, двух своих неизменных многолетних попутчиков:
1) девушку отстукивающую подковками костылей по прямоугольным каменным барабанчикам песенку “Ну что, Москва, поработаем?!” И…
2) парня вторящего ей мелким цоком трости-поводыря.
Мы все успеем туда, куда действительно спешим.