Персонал вырос раза в три. В основном за счет «дочек». Так назывались девушки невесть кому являвшиеся родственницами. Они ими несомненно были. Иначе как объяснить вот это. Прихожу «посмотреть что там у меня с компьютером такое» в кабинет к главному бухгалтеру. Женщины нет на месте. Устройство запаролено. Спрашиваю у прозрачной ассистентки:
- Пароль знаешь?
- Нет, — тоном таким, будто этот вопрос ей задали, взяв в ролевухе в плен. Вдруг из соседнего помещения выбегает на алых ходулях другая миниюбочная лань и гордо выцокивает:
- Я знаю! Можно я скажу?! Знаете, у неё тааакой смешной пароль… Я подсмотрела. Ну, набирайте: пяаать раз звёздочка!
В общем, предстояло ликвидировать компьютерную безграмотность. Для этого нужно было сначала сделать что? Правильно, презентацию всосавшей в себя сектантскую десятину банковского оборота мега-систему.
План был таков: на совете директоров выступает Умница (предсовета и де факто владелец банка), потом мой прогрессивный CIO, потом Бывалый-финн показывает систему, а я перевожу и кликаю мышкой.
Я против легализации ношения огнестрельного оружия. Потому что если сегодня кто-то из 20-летних программистов засабмитит мне код похожий на тот, который мы тогда с Трусом наваяли, шмальну в молодого недочеловека не задумываясь.
И главное: где страх-то был мой? Людям, свободно перегоняющим кровь в деньги и обратно тоннами, показывать вот это эскюэльное говно?!
Действо проходило как на папиных партсобраниях. Только там мне можно было рисовать и выходить в туалет. А тут термин “Советская власть” заменили на “Новая Система”. Умницу оглушили овациями. CIOшнику нетерпеливо покивали. Бывалый только и успел показать всем главное меню, как Умница снова встал и срезюмировал:
- Вот так, дамы и господа, мы сделаем самый передовой в области банк.
Гриша, сопроводи гостей в Форум.
Гриша слыл левой рукой Умницы (правых у того было дохерищи) — неоклассический бандюганий атаман с головой как у каменного снеговика. Только без морковки (нос сломан) и ведра (бритый). Всем, что касалось охраны и досуга випов, он тихо и безукоризненно заправлял.
Считалось, что Система принята. В честь чего, за неимением яхт, мы с финнами сняли метеор и поехали развозить хлеб по дальним волжским бездорожным деревням.
Когда матросы выгружали посиневших от эдакой водной миссии финнов на пристань, нас встречал Гриша. Завидев его, всегда хочется сделать вид, что на полу написан самый необходимый в данную минуту инструктаж. А при приближении к нему хочется… Как бы это сказать помужественее… выставить какой-нибудь блок.
Говорил он мало. Слушать мог много.
- Поехали, тебе будет интересно.
Если бы он сказал «раздевайся и лезь на дерево», эффект был бы ровно тот же: я бы это сделал. С Гришей до того успели как-то непостижимо сблизиться. То он расспросит про какую-то игруху. То привезет к себе в загородный недострой, в котором все равно, не взирая на висящие на заголенных проводах забрызганные белилами лампы, жили его четверо ребятишек. Каждому из них я настроил персональный компьютер. За что был негласно возведен чуть ли не в члены семьи и оставлен даже ночевать.
На утро морозы ударили так, что Гришина машина не завелась. И вторая тоже. Третья брямкнула как нежелающий открывать глаза Балбес и так же, как он, вернулась в коматоз. И где-то на пятой или шестой мы наконец смогли умчаться на службу.
Гриша любил и умел водить сам всё, что имеет от четырех колёс. Поэтому я не удивился, когда на пристаньской площади мы сели с ним в фургон.
Молча подъехали к банку. Встали прямо под красивой вывеской так раздражавшей всех, кому зарплату в то время выдавали никому ненужной продукцией. На самом деле банк уже накренился вместе с экономикой выбирающей себе в рулевые от безысходности то-ли Черномырдина, то-ли Примакова. Инструктор, обучавший меня вождению, узнал где я работаю и попытался похлопотать за знакомого бизнесмена — обещал за размораживание его счетов двадцать лад «прямо с конвейера».
Наконец Гриша спросил:
- Дима, что бы ты переделал в этом банке, если б твоя воля?
Я сбивчиво затароторил про то, что эти писишные гробы никуда не годятся. Перечислял программы способные заменить сотни дармоедов. SWIFT, международные расчеты, транзакции день-в-день, сила в ритейле, кредитки раздавать на заправках, открывать счета в онлайне… Долгими свободными от алкогольной заботы финнов ночами я стоооооолько про это про все прочитал…
Гриша выслушал так, как умел только он и научил этому чертовому навыку меня.
Потом мы плавно подошли к дверям фургона, открыли их сами и на меня взглянули гигантские бордовые буквы — нехитрый пазл вывески того самого банка-конкурента, номер которого когда-то, почти забытым зимним днем, я набрал в таксофоне первым.
Гриша продал наш банк на правах абсолютно самостоятельного филиала.
Я думаю теперь у тебя будет возможность все это сделать. Вместе сделаем.
То была одна из самых длинных его фраз.
Подъехала даже спереди непроглядная в тончик чёрного кузова машина. Из неё вышло человек десять автоматчиков и командир четко подбодрил:
- Григорий Семенович, мы готовы вас сопровождать.
Мою попытку изобразить лунную походку исчезающего Джексона Семенович присек брошенным:
- Эт со мной…
Вот так мы и поплыли, ледоколом головорезов рассекая речной податливый лёд застывших взглядов субтильных «дочек», резко ослабевших «модэмщиц», схватившейся почему-то за монитор главбухши… Прямиком в кабинет к на бумагах уже не Главному.
Умник радостно вскочил навстречу:
- Гриша, я тебя совсем потерял…
- Да, — угрюмо согласился Семеныч, — Совсем…
Интеллигентнейший, начитанный, симпатичный за пятьдесят Умник своими руками с нуля создавший второй в городе банк… в несколько секунд понял ВСЁ. У него даже не возник вопрос «кой хер этот-то тут делает» в отношении меня. Молча подошел к окну. С минуту где-то смотрел туда. Никто не смел его тревожить. Потом тихо-тихо произнёс:
- Как-кая… Как-кая же, блять, безвкусица!
Сто процентов, сказано было про новую вывеску.
Так я стал вицепрезиком провинциального банчка. Узнал что такое увольнять друзей. Научился парковать Оку между машинами, которых даже в Москве не видывал. Кстати, о Москве. Мы с Гришей начали ездить туда чуть ли не каждую неделю. Закупали технику, расходку. Он за рулем. Это было ахуительно: рядом с Ним я чувствовал себя неприкосаемым. Говорить можно было сколько и о чем угодно. Платить за все — тоже он.
Но однажды Снеговик все-таки посадил меня за руль машины. Не ехать, нет. Стоять и ждать включив скорость и выжав сцепление. Ждать пока он поговорит с «господами» на мысу. Вот эта неромантичная херня мне ну совсем не понравилась. Потому что Гриша, пока объяснял про сцепление, был пимпец как напуган и по толщенной шее его текли, легко переваливая через золотой барьер, воот такенные капли куда-то под ворот Хильфигера.
Ладно, думаю, пока проехали. В очередной первопрестольный набег меня выудила в пафосный рестик финская троица. Поскольку я лично зарубил последний им платеж, думал зовут побить. О чем вообще нам было разговаривать, если я давно уже купил тиражную московскую СИСТЕМУ, забыв про собственный говнокод?
Балбес:
- Димитрий, мы хотим предложить тебе переехать в Москву делать бизнес.
Я:
- Господа, вы не способны произвести ни строчки нормального кода. Все ваши sales techniques основаны на взятках и бухле. Вы никто! Какой нах бизнес?!
В общем, согласился. Вот насколько к тому времени обаяла меня Москва: с её снимающими друг друга бомжами, с её веселящим газом пробок, с частоколом красавиц и какой-то застывшей гримассой садового лица, выражавшей и по сей день: «Все будет хорошо, но покамест жооопа!»
Променять должность вицепрезидента комбанка на шашни с капиталистическими прохвостами может только двадцатитрехлетний дебил. И как этот самоубийца скажет о своем решении Григорию Семеновичу? Немного отпускало только то, что теперь уже у всех стали плохи дела: и у первого банка, и у купленного…
Когда я вошёл к Грише в кабинет, он ваще ни разу ничего не понял. «Ни разу» это не для красного словца — я действительно предпринял несколько попыток объяснить этому атаману, что мол ухожу.
Словно в наспех сколоченном ситкоме, в этот момент в кабинет наш зашли штук десять автоматчиков. Только на этот раз они были милиционерами. Хотя по-моему лица те же. И все тот же командир почти с тем же текстом:
- Григорий Семенович, у нас приказ о вашем задержании.
Гриша не стал смотреть в окно. Он просто начал сказать самый длинный на моем веку текст:
- Дима, представляешь, с меня сыпется песок. В машине. На кровати. Да и вот в этом кресле. Везде после себя я обнаруживаю песок. Вот такая хуйня…
Никто не смел его прервать.
- и знаешь что… У тебя есть мечта?
Я всерьёз задумался и выдал:
- Мечтаю о том, чтобы систему, которую я спроектирую или напишу, использовали тысячи людей. И чтобы они были счастливы.
В общем хрень какую-то сморозил. Что, как мне кажется, поняли даже статисты с автоматами.
Гриша продолжил:
- Настоящая мечта это выйти из собственного дома на террассу. Перед тобой средиземное или хуй знат какое море. Ты выпил пол бутылки красного прямо из горлышка. Тепло побежало по пяткам. А ты стоишь и думаешь знаешь о чем? НИ-О-ЧЕМ…
Когда он выходил в слегка расступившемся сопровождении, я крикнул впервые фамильярно:
- Гриш, семье позвонить? Что сказать-то?
Мой канал в Телеграме